Зверь, шкатулка и немного колдовства - Страница 31

Говорят, можно забыть и жить дальше. Не понимают. Не все могут забыть, не все. Я не могу. И поэтому эта осень будет последней. Я живу, пока на деревьях еще держатся листья. Такие яркие. Желтые, рыжие, багряные… Будто расплавленное золото, драгоценности под этим серым, нелепым в своей бессмысленности небом. Они упадут, но дерево будет жить. Люди умирают, но человечество не исчезает. Только я не безвольный лист.

Я никому и ничему не позволю сломить себя. Он обещал. Он, он, он обещал! И, клянусь, обещание будет выполнено. И ничто — ни смерть, ни воля богов, ни законы природы — не помешает этому…»

Некоторое время в комнате стояла тишина.

— Что мог пообещать мужчина женщине? — задумчиво произнесла Ива.

— Жениться, — высказался Грым.

— Тебе-то уж не знать, небось не раз обещал, чтобы залезть под юбку, — мигом съязвила Дэй.

— Ни разу! — гордо провозгласил тролль.

— Что-то не… — Но гаргулью прервали.

— Какие печальные слова, — тихо произнес Синекрылый.

— А мне кажется, наоборот, — мигом переключилась Дэй, — Пусть она думает, что умрет, но не боится и не собирается уступать миру ни в чем. За это можно только уважать.

«Воин», — подумала травница и вздохнула.

— И все же сколько отчаяния, — были ее слова.

— Боли и упрямства, — потер лоб Калли, — А упрямство — одно из лучших и одновременно худших качеств личности.

Они переглянулись, каждый думал, что находит подтверждение этого и в друзьях, и в себе.

— Не хотелось бы мне когда-нибудь что-то подобное испытать, — мотнула головой знахарка. Почему-то вспомнилось ее бытие в родной деревушке. Тогда она была моложе и, как ни странно, злее. Она не всегда понимала, сколько тихого отчаяния было в тех, кто приходил к ее тетушке за советом. Хотя, если подумать, не сама ли она чувствовала то же — клетку боли и безысходности. Только для нее прутья были вполне реальные — границы деревни, ей было тесно там, и стоило сделать первый шаг прочь, как оковы на душе начали ослабляться, пока, хотелось бы верить, не пали. А что загнало в клетку эту женщину? И кто этот «он»? Только возлюбленный. Не так ли?

— Все-таки есть в этом какая-то нелогичность, — покачал головой явно пытающийся все разложить по полочкам Златко. — Не кажется мне эта женщина упертой настолько, что у нее есть только одна в жизни цель — выйти замуж. Может, тут все же что-то другое?

— Почему бы нам не попытаться выяснить? — с неожиданной улыбкой произнесла гаргулья.

Все удивленно посмотрели на каменную. Та улыбнулась еще шире, показывая полный набор внушительных зубов и клыков.

— Ты ведь именно это и хотел сказать, не так ли, Синекрылый?

Бэррин покаянно усмехнулся.

Раннее летнее солнце уже поднималось из-за черты горизонта. Начинался новый день.

Чем хороши дни подготовки к экзаменам? Тем, что если у вас их достаточно, то можно заняться и другими вещами. Как водится, потом придется гнать, обещая себе следующий раз непременно учить все заранее, но… разве хоть кто-то выполняет подобные клятвы? Студенты на то и студенты, чтобы выучивать все в последний день. В магических университетах свои особенности, конечно, но в целом молодые чародеи мало чем отличаются от любых других учащихся.

До следующего экзамена великолепной пятерки факультета Земли было еще достаточно времени, Златко же — а именно он обычно заставлял всех учиться, чему сам несказанно удивлялся (а остальные очень радовались, ведь иначе пришлось бы самому себя принуждать к этому, а отвратительную обязанность можно было переложить на надежные плечи друга), — объявил начало очередной авантюры, так что учебники были, к несказанной радости каждого из студентов отложены, а вся компания, довольно галдя, выбралась в город.

Стонхэрм встретил их шумом летнего дня, зеленью, пусть и не такой частой в каменном городе, но неизменно радующей не приевшейся еще свежестью, а также игривым ветром с моря. Сейчас он был совсем не злой, как несколько месяцев назад, бодрил и отчего-то веселил. Солнце, пока мягкое и ласковое, внушало надежду, каждым своим лучиком говоря, что все будет хорошо, все еще впереди, а проблемы легко решаемы. И молодые души ему охотно верили.

— И куда мы идем? — нетерпеливо спросила гаргулья, подставляя солнцу лицо. Сейчас она выглядела девушкой, черноволосой, с броской, эффектной красотой. Ива не понимала, почему подруга так редко щеголяет в этом облике. Но Дэй неизменно при любой возможности возвращалась в каменную ипостась.

— Я думаю, для начала нужно узнать, как эта посылка попала к нам. На ткане, которой была обита коробка со шкатулкой, есть печать почтовой станции. Слабая надежда, конечно, но вдруг там запомнили того, кто нам ее отправил, — ответил Бэррин. Его золотые волосы сияли сотней искорок под этим утренним солнцем. Однако блеск карих глаз почти затмевал их. Да, Синекрылый очень любил загадки и расследования. Гоблин его побери!

— Я бы еще лавки всяких антикваров и, может, даже ювелиров обошел, — кивнул, скорее, своим мыслям Грым.

— А есть ли в этом городе нумизматы? — так же задумчиво добавила Дэй.

Ива и Калли переглянулись: похоже, друзья сегодня пребывали в удивительно благодушном настроении, даже странно для периода сессии. Хотя… ведь они нашли повод не учить, так почему бы не любить весь мир? Или хотя бы некоторую его часть.

— Кто? — через пару мгновений одновременно переспросили травница и Грым.

— Те, кто разбираются в монетах, — пояснил Златко, — в смысле, каких стран, эпох и прочее. Думаю, есть. Надо узнать.