Зверь, шкатулка и немного колдовства - Страница 48

На некоторое время между друзьями, а значит, и в пока что пустом зале повисла тишина, нарушаемая только шелестом страниц, сопением и теми мелкими звуками, какие невольно возникают, когда в относительно небольшом помещении находятся несколько посетителей, которым нет необходимости друг от друга таиться.

— И-и-ва-а-а! — вдруг протянула гаргулья.

Травница, пребывавшая в уверенности, что ее никто не видит, подскочила на месте, чуть не свернув с полки какие-то выступающие над ней альбомы. Этим и воспользовалась Дэй — выхватила из ее рук книгу и быстро нашла фразу, которая привлекла ее внимание. И тут же громко продекламировала:

— «Эдмунд взял ее за руку. Тонкая бледная длань ее дрожала от холода и его прикосновений.

— Эдмунд! — вымолвила Катарина, почти лишаясь чувств от его близости. Сейчас она видела только его голубые глаза и невероятную нежность в них, — Эдмунд! — Ей хотелось прижаться к его груди, почувствовать его руки на себе и, возможно, да-да, возможно, даже ощутить вкус его губ! Катарина сама не верила, что эти запретные желания посещают ее прелестную головку, по ничего поделать не могла. Сердце плавилось под его взглядом, — Эдмунд!»

На последнем слове гаргулья не смогла больше сдерживаться и даже не захохотала — зарыдала в голос. Парни не остались в стороне и присоединись к веселью. Ива, пунцовая от смущения, вырвала книжку из рук гаргульи и, не глядя, сунула на полку.

— Я думала, это про… зависимость роста трав от лунного цикла! — попыталась оправдаться она.

— Конечно, книга же называется «Чары луны», — продолжила издеваться Дэй.

Знахарка буркнула что-то невразумительно-грубое и спряталась от зловредной подруги за другим шкафом.

— Ив, да не переживай ты, — попытался ее утешить Златко. — Девушкам твоего возраста положено увлекаться подобными романами. Просто не все они бывают хорошими.

— И умными! — Гаргулья не могла успокоиться.

— Общественное мнение их однозначно осудило, потому что у людей считается хорошим тоном быть циничными и высокомерными. Они полагают, что только их пристрастия должны восприниматься как эталон хорошего вкуса. Хотя они даже не раскрывали обложку книги, которую осуждают.

— Синекрылый! — взвыла Ива. — Да не увлекаюсь я любовными романами! В смысле… — сникла она, — почитала несколько когда-то. Но… но немного… В смысле недолго! В общем, я просто случайно ее взяла. И я не испытываю стыда за это. Отстаньте! Грым, если ты еще раз заржешь, клянусь, я перестану готовить!

Калли разумно молчал, а на Дэй шикнул Бэррин. Замолчать она замолчала, но долго еще давилась смехом, выстанывая что-то очень похожее на «Эдмунд!» К красной как вареный рак Иве тем временем один за другим, по очереди, подошли все трое парней, причем так, чтобы это не заметили остальные, и каждый тихонько сунул ей в руку по книжке, причем в такой обложке, что догадаться о содержании было невозможно. Осторожно раскрывая их, травница почувствовала, что краснеет еще больше, хотя, казалось, куда дальше. Что ж, названия первых двух уже прозвучали, и это были никак не рецепты настоек из грибов и не карты, хотя про луну тут тоже было.

Внезапно это вывело Иву из себя.

— Идиоты! — рыкнула она. — Если бы я решила почитать такой роман — про любовь, то это значит, что мне бы захотелось почитать про чувства! Чувства! А не позы!

— Правда? — Златко и Калли устыдились, а вот в интонации, с которой задал этот вопрос Грым, больше было иронии и недоверия, правда, без зла, скорее, это походило на подначивание.

— Правда! — подтвердила вдруг покрасневшая знахарка, — Девушкам намного больше порой нужны чувства и слова, а…

— А что, Ива, — прервала ее Дэй, — твой упырек тебе песенки, в смысле комплименты, недостаточно поет? Надоело ему уже? Раньше соловьем заливался!

— Да пошла ты! — зарычала доведенная травница, — У него рот на эту тему не закрывается, чтоб ты знала! И он очень, очень, очень хорош! Во всем — и в бою, и в жизни, и в постели, и в ухаживаниях, и в чувствах! И ты меня достала!

— О как взъелась, — тирада не произвела на гаргулью должного впечатления, — видать, задела за живое. Или в точку попала, а, Ив?

— К гоблину! — махнула рукой знахарка и демонстративно уткнулась в наконец-то найденный томик по травам и зельям.

Какое-то время никто не решался прервать молчание. Потом Калли как ни в чем не бывало хмыкнул и произнес:

— Может, обсудим вот это? — И поднял зажатую в руке книгу.

Ответом ему был сдавленный одновременный стон: в пальцах эльф держал учебник к следующему экзамену.

— Мне сказали, что вы меня искали?

Голос возник словно из ниоткуда. Среди этих стеллажей и книжных шкафов звуки как-то странно экранировали, терялись и появлялись из пустоты. Друзья мигом завертели головами, никого не увидели, кроме своих, поэтому быстро вышли на более открытое пространство. Перед ними стоял молодой мужчина с темными волосами, собранными сзади в низкий, перевязанный тонкой черной лентой хвост. Довольно модный фиолетовый сюртук выглядел на незнакомце донельзя строго. Строгость — было первым словом, которое возникало в голове при виде незнакомца. Именно она светилась в его взгляде, именно ею была пронизана каждая деталь в его облике — от идеально начищенных сапог до высокого воротника-стойки и белоснежных манжет. При такой внешности имя Михэль казалось особо изощренной насмешкой, поэтому немудрено, что Златко решил очень осторожно уточнить:

— Михэль?

Мужчина еще более строго посмотрел на юношу и то ли поправил, то ли представился: