Зверь, шкатулка и немного колдовства - Страница 74

«Еще немного», — мысленно произнес он. И прозвучало это как молитва.

Очередной поворот — и радость сменилась ужасом. Он был замешен на обиде и разочаровании. Откуда-то сбоку и к его противникам тоже спешила подмога. Заметили это и те, кто шел в наступление. По звукам стало ясно, что атака ускорилась. Солдаты спешили, сметая нестройные ряды врагов или, скорее, то, что от них осталось, лавинообразно увлекая и своих, тех, кто бился тут уже давно.

Уголки губ противника Александра дернулись наподобие ухмылки. Оба воина понимали, что сейчас окажутся именно в том месте, где схлестнутся две армии. Обе несущиеся со всей возможной скоростью лавины. Ренж аж зарычал от ярости, злости на несправедливость судьбы и с этим рыком бросился на противника.

Златко внутри замер, если такое слово можно применить к его нынешнему состоянию, от ужаса. Никогда, никогда еще он не чувствовал себя так близко к бездне, за которой начинается путь к предкам. Ему даже подумалось: «Пусть уж лучше это будет демон… чем так». Он не знал почему, но умирать сейчас было так страшно.

Грым, пребывая своим сознанием в теле Николаса, совсем не боялся. Парень оказался на редкость хорош как воин. Ему не хватало силы тролля, но кто идеален? Для человека и это неплохо. Зато он был легче, меньше любого из троллей и из-за этого более юрок. С удивлением Грым увидел несколько весьма эффективных приемов, которых до этого не наблюдал, правда, вряд ли они окажутся пригодными для его собственного тела, хотя попробовать все же можно. И тем не менее тролль осознавал, в каком тяжелейшем положении оказался сильно поредевший отряд Александра. Наступающие с двух сторон армии нисколько не радовали. Тролль слишком хорошо знал, что опаснее первых рядов атаки мало что можно придумать, а когда кто-то оказывался между ними… Необычным еще было и то, что в общей свалке Николас постоянно держался рядом с Ренжем. Насколько это возможно, конечно. Не прикрывал ему спину, как делают работающие в паре, но просто был рядом. В этой ситуации Грыму не нравилось, что причиной такого поведения были чувства — Николас очень боялся за друга. В бою эмоции подобного рода — отвратительные помощники. Тролль неплохо знал людей и прекрасно был осведомлен об их нездоровой тяге к самопожертвованию. Взять хотя бы того же Златко. Уж насколько жизнелюбивый парень, но ведь случись ему выбрать между семьей и своей жизнью… Что он выберет, было ясно. Грыма это, вероятно, раздражало. Жертвовать надо врагами, как говорят умные существа. Готовность к самопожертвованию вела, по мнению тролля, только к одному: именно так и придется поступить.

Армии, вернее, те их части, что решили схлестнуться именно в этом месте, все сближались. Шум — крики, грохот, топот сотен ног, лязг оружия и еще множество сопутствующих звуков — все нарастал, и напряжение увеличивалось во много раз. Воины бились все яростней, пытаясь уловить хоть несколько мгновений, чтобы как-то подготовиться к предстоящему. Однако этого никому не удавалось. А ведь ошибок обе стороны совершили столько, что в обычном состоянии противник ими непременно бы воспользовался. Тут же, как назло, привычные навыки подводили. Грым мысленно уже рычал от злости.

Момент, когда первая волна нападающих оказалась совсем близко, тролль скорее почувствовал, чем увидел. Николас оказался спиной к позиции своих врагов, в танце поединка сделав круг. Возможно, именно Грым помог ему среагировать правильно, а может, это была интуиция, которая в последние дни работала на всю свою мощь, или же подстегнула радость в глазах соперника, которую тот не смог скрыть, — не так уж важно, что подсказало молодому человеку совершить этот безумный поступок — просто прыгнуть в сторону, почти за спину своему противнику, рискуя нарваться на его клинок, открываясь и спереди, и сбоку, однако именно этот сумасшедший маневр спас ему жизнь. Помощь, пришедшая врагам, в этот момент сыграла против его соперника в том поединке. Соратники последнего слишком спешили. Несколько из них уже целились в спину Николаса. Именно их клинки и поразили того, против кого он сражался. Рев разочарования от понимания ошибки вплелся в общий грохот битвы. А парень лишь зло хохотнул и, улучив момент, подскочил к тем, кто секунду назад уже предвкушал его смерть. Первого из них полоснул по животу, второго, разворачиваясь, ударил рукоятью меча в висок. Третий получил удар в спину. И тут же Николас стал своего рода волнорезом в шторм. Враги, как морские валы, накатывались на него, и единственным спасением было то, что, если он отбил первые удары, противников тут же уносил этот бесконечный поток дальше. Насколько хватит его мастерства и удачи?

Александр оказался в иной ситуации. Непонятно как, но его противник сумел увлечь его к нескольким невесть как уцелевшим здесь деревьям. Их приходилось огибать не только им, но и несущимся солдатам. Это существенно замедляло их движение и давало этим двоим возможность продолжать поединок, лишь немного отвлекаясь на случайные удары со стороны. Рен-жу казалось, что мимо несется ураган, поднимающий тяжелые камни и что-то еще, столь же нелегкое, и будто все это летит с тем же грохотом и риском для любого, кто был столь неосторожен, что оказался в его эпицентре. Самому же Александру удалось укрыться. И пусть его укрытие хлипко и ненадежно, пусть опасно тем, что рядом с ним тот, кто так хорош в мастерстве убивать, но зато весь этот ураган не смел, не растоптал, не раздавил его собою. Может, стоило позволить ему увлечь себя, тем более что подоспела подмога, однако получилось вот так. И приходилось бороться и выживать в создавшихся условиях. И он снова и снова поднимал меч, нанося удары и ставя блоки, уходя от атак и нападая, увертываясь и отбивая клинок противника и даже атаки тех, кто, вынырнув из урагана, пытался вклиниться в противостояние этих двоих.